Флоров (сидит) тоже одно время был комсомольским начальником
В июне 1988 года во время одного из первых массовых митингов против руководства обкома КПСС стояли мы на площади Куйбышева среди разбросанных шин вместе с социологом Алексеем Флоровым и слушали, как нам историк Владимир Ненашев рассказывает про безнадежность подобных выступлений. Уже через несколько месяцев вектор сменился – Ненашев с головой ушел в политику и оппозицию, и создал с друзьями свою группу «Гласность», к тому времени сократили его должность в аппарате облисполкома, где он занимался антиалкогольной компанией под руководством зам. председателя облисполкома Тамары Сухобоковой – именно она курировала социалку.
Облисполком против обкома. Аппарат куйбышевского горкома КПСС против первого секретаря обкома КПСС Владимира Орлова. Директора крупных оборонных предприятий Куйбышева против провинциала Евгения Муравьева. Альянс нескольких самарских ФПГ последовательно против Георгия Лиманского, Константина Титова, Виктора Тархова, а затем Николая Меркушкина. Крупный самарский девелопер против правительства Дмитрия Азарова. Кадры, аффилированные Азарову, против тех, кто аффилирован группе Леонида Михельсона.
Она считает, что регионом плохо управляли потому что последние 20 лет здесь шла драка элит и наблюдалось неумение сконцентрироваться на действительно важных вещах.
Об этом же говорили раньше и другие московские эксперты типа политтехнолога Георгия Гамбашидзе. При этом он считал, что ситуацию можно разгрести, элементарно передав власть тому же Юрию Качмазову, главе ГК СОК.
Зубаревич же полагает, что главное сегодня, не делать больших ошибок и использовать энергию местных элит для созидания.
Однако нежизненность этих экспертных оценок москвичей в том, что они оценивает перспективу только последних видимых 20 лет, между тем серьезные противоречия внутри элиты Средней Волги начались гораздо раньше. Примерно 50 лет назад.
Именно тогда – в 1960 годы впервые обозначились и две условные партии этой схватки – региональные консерваторы, опирающиеся на архаику, и либералы. Консерваторы опирались на вчерашних колхозников, были партией запретов, посадок, сторонников линии Михаила Суслова и его помощника Александра Яковлева.
Либералы работали с западными инвестициями в экономику, новейшими технологиями, могли спустить на инакомыслящих собак в прессе, но не торопились сажать и калечить биографии.
При этом в конце Советов архаичные консерваторы в КПСС Куйбышева были именно теми, кто персонально продул идейное противостояние с антикоммунистическими демократами, они не могли эффективно работать в поле пропаганды и агитации и всегда рассчитывали на КГБ, стоило же в «конторе» сменится руководителю, как у них все посыпалось, журналисты партии власти тоже не были готовы вести настоящую борьбу за умы и сердца граждан региона.
Персонально пострадавшими от этой многолетней «схватки под ковром» стали десятки рядовых жителей Куйбышева – битников ГМК -62, хипарей и неомарксистов Разлацкого, затравленных, отправленных в психушки и лагеря, студентов и преподавателей разных вузов, на которых писали доносы, выгоняли из институтов, ветеранов Великой отечественной войны, которых травила областная пресса, за их противостояние той коррупции, которая была связана с консерваторами 1980-х годов (они тоже считали себя «неприкасаемыми»).
Консерваторы не умели решать свои проблемы противостояния с теми, кто был не согласен с ними по-иному.
В этом плане информационную поддержку этим выводам может оказать та часть мемуаров заведующей отделом куйбышевского обкома КПСС по культуре, а впоследствии директора Ленинского мемориала (номенклатура уже ЦК КПСС) Зинаиды Бенгиной, где она рассказывает о своем конфликте с зам. пред. облисполкома Тамарой Сухобоковой, считавшейся среди местной интеллигенции более либеральной дамой. Напоминаю, что мемуары увидели свет в 2010 году, почти спустя 30 лет после описанных событий. Однако, если накипело, годы не помеха… Особенно потрясает наивность представительницы правящей номенклатуры, с которой она рассуждает о своей работе – «работа в отделе культуры Куйбышевского обкома партии принесла мне много откровений в художественной интеллигенции и множество острых переживаний», как будто человек пошел на эту должность, связанную с разными благами, чтобы набраться положительных эмоций. Правда жаль, что Бенгина не рассказала о роли секретаря горкома КПСС Лидии Гордеевой в этом противостоянии тогдашних куйбышевских либералов и консерваторов.
— В декабре 1983 года мы с мужем уехали в отпуск в санаторий «Волжский Утёс». Новый год встречали там. Сразу же в первых числах января 1984 года меня пригласили к первому секретарю обкома партии Муравьёву Евгению Фёдоровичу. Мне было сделано предложение на работу заведующей отделом культуры, и я срочно выехала на собеседование в ЦК КПСС к заместителю заведующего культуры Тумановой Зое Петровне. Встреча прошла в хорошей располагающей тональности. … Чувствовалось, что я получила «добро» отдела, и по приезде в Куйбышев мне это подтвердил Евгений Федорович. Во время посещения ЦК КПСС у меня был такой случай. В длинном коридоре ЦК повстречался Иван Алексеевич Абрамов, инструктор орготдела, земляк. Он дружески похлопал меня по плечу и тихонько произнёс: «Тебя рассматривают на секретаря обкома партии по идеологии. Могут пригласить к Разумовскому».
Но такого приглашения я не получила, что меня не очень огорчило, так как предложение на отдел культуры мне было по душе… Работа в отделе культуры Куйбышевского обкома партии принесла мне много откровений в художественной интеллигенции и множество острых переживаний. Несмотря на удачно складывающуюся трудовую деятельность и её, казалось бы, достаточно приличный уровень, я так и не овладела, говоря сегодняшним языком, политическими технологиями и наивно полагала, что главное это много и искренне работать, а всё остальное само собой образуется. Это оказалось не так. Я пришла заведующей отделом, в сфере деятельности которого работали управленцы уже десятилетиями. У них сложился свой стиль работы, связи, привязанности, что не было похоже на взаимоотношения с активом в масштабах района…В облисполкоме вопросы культуры курировала Сухобокова Тамара Григорьевна, (Москалёва — девичья фамилия). Она меня не восприняла с первых дней приезда из Чапаевска в Куйбышев, ещё с комсомольских времён. Ей показалось, что человек из маленького города не может быть равной ей, прожившей в областном центре и работавшей секретарем Куйбышевского горкома комсомола. И вдруг из какого-то Чапаевска тоже рассматривают, как и её, на секретаря обкома комсомола по учащейся молодёжи. На её совести были звонки первому секретарю обкома комсомола Галкину Евгению Ивановичу, оговаривающие меня, на её совести были действия по организации вычеркивания меня на отчётно-выборных комсомольских конференциях. На Куйбышевской городской конференции делал это Вайнер Юра, штабист городского комсомольского штаба, друживший с Тамарой. Об этом рассказал Герман Чебацко, заведующий организационным отделом горкома комсомола. Другой раз, когда я работала первым секретарем Ленинского райкома, инструктор орготдела Катина Лидия Николаевна как-то наедине в моём кабинете заметила: «Ну вот я наконец-то узнала кто такая Бенгина, а то на областной комсомольской конференции, когда работала заведующей школьным отделом, ходила по рядам Панкова Галя, подружка Москалёвой Тамары, и агитировала: «Вычеркивайте Бенгину!». В пик перестроечных переживаний и моей работы в Самарском филиале Центрального музея В.И. Ленина, мне позвонили ветераны-коммунисты и пригласили на похороны Марии Ивановны Рунт, лётчицы женского авиаполка.., преподавателя Куйбышевского пединститута. … Там, на похоронах М.И. Рунт ко мне подсела Кораблина Галина Николаевна, красавица и умница. Она работала одно время заведующей отделом науки обкома КПСС, многие годы до пенсии была заведующей облсобесом. И вдруг неожиданно для меня на похоронах задала мне вопрос: «А почему Вас так не любит Сухобокова Т.Г.? Помню, когда не придёшь к ней в облисполком, пока она минут тридцать Вас не обсудит, не приступает к решению вопроса. Я даже Сарматова Г.А. спрашивала об этом». Я ответила сдержанно: «Не получились у нас с ней отношения. В космос нас вместе посылать в ракете нельзя. Мы несовместимы с комсомола!». «Жаль, — проговорила Галина Николаевна, — нас вот с Марией Ивановной Рунт одновременно рассматривали на отдел науки обкома КПСС, сначала её, потом меня. Когда остановились на мне, М.И. Рунт ушла в науку, и мы остались друзьями». «У нас так не получилось», — подумала про себя я. Жаль, что я не делилась своими переживаниями с Марией Ивановной Рунт. Возможно, мне было бы полегче жить в областном городе. Почему я всё время старалась положиться только на себя как на Китайскую стену? И ещё раз уже в Ленинском филиале пришёл ко мне Поздняков Володя, бывший сосед из Чапаевска, а теперь пенсионер, проработавший долгие годы в органах государственной безопасности. Мы с ним не виделись десятки лет. Я спросила, как он приживался в Куйбышеве после Чапаевска? Он ответил: «Нормально» и сам же задал вопрос: «А тебе кажется досталось от Москалёвой- Сухобоковой?». «Да, не скрою, — ответила я. — Друзей из нас не получилось».
У Тамары Григорьевны были в облисполкоме материальные вопросы сферы культуры, и надо было при подготовке вопросов на бюро всё решать с ней, а это было совсем непросто. В обкоме партии я начала работать с Рябовым Виктором Васильевичем, секретарём по идеологии. Он, как мне казалось, меня понимал и балансировал все исполкомовские проблемы. Но его вскоре взяли в ЦК КПСС и моим шефом стал Китаев Иван Никифорович. Мне совсем стало плохо. Его раздражали мои выступления о культуре перед секретарями райкомов партии по идеологии. Однажды после очередного совещания я зашла в его кабинет. Иван Никифорович, едва сдерживая раздражение, высказался: «Что это Вы думаете о своей культуре? Можно подумать, если бы её не было, что-нибудь изменилось?!». Я даже не нашлась, что ответить. Но работа есть работа. Напряжение было с Иваном Никифоровичем, разумеется, не всегда. Оно обострялось особенно после посещения шефа кем-нибудь из наших партийных или советских дам, моих недоброжелателей, но их было немного.
..Возможно, он был наслышан, что молва среди партийного актива не раз сажала меня на его место, что, разумеется, также не способствовало нашему взаимопониманию. Как-то складывалось так, что те люди, которые мне не симпатизировали, становились в приятельских отношениях с ним. Это тоже осложняло мою работу….
Кстати, совершенно напрасно Бенгина рассказывала, что решение всех материальных вопросов в 1980 годах были заведены на облиисполком, из мемуаров другого руководителя куйбышевского обкома того времени – Николая Тимошина, написанных в 2011 году, мы помним, что вопросы финансов для себя персонально обкомовские работники в конце 1980 годов решали легко и непринужденно.
Город на реке Самара 