Охота на ведьм в Куйбышеве 1960-70гг. (XXVIII)

вот эти тетки в шапках отжигали ругая Битлз и хипарей

Когда писал о судьбах историков Куйбышевского Государственного Университета, их связях с органами КПСС и КГБ, специально не останавливался на историках из Пединститута, все-таки связь этого с вуза с партией власти была не настолько плотная как у КГУ. И хотя в 1960гг. кто-то из пединститутцев прорастал и в партии власти, в целом они больше замыкались на собственных проблемах, а вообще уже после краха Советов один из бывших секретарей парткома Педа Леонид Дидуренко стал убежденным последователем Порфирия Иванова, вспомнил свои старообрядческие корни и по сей день, несмотря на солидный возраст, ходит с женой закаляться на Волге. Сын другого секретаря парткома КГПИ Хренова с головой окунулся в детское научно-техническое внешкольное образование Самары.

Леонид Дидуренко

Хотя и в Пединституте происходили серьезные вещи, в 1980 годах на противодействие ракетам Стингер в Афганистане работал физик, руководитель лаборатории 40-летний Виталий Германов, он, не надеясь на помощь в вузе, жаловался на своего заведующего кафедрой Ефима Когана в обком КПСС, мол, не дает работать по перспективнейшему для советской оборонки направлению. Коган же сам приехавший в Куйбышев из новосибирского Академгородка, считал себя самым состоявшимся физиком и впоследствии даже вытягивал людей из профильного ФИАНа, типа Эдуарда Мнацаканяна в бизнес (первоначально в Метиду). Что же до Германова, то он сначала после краха СССР в 1992 году уехал на перспективную работу в ФРГ, там уверовал,  в марте 2000 года был рукоположен в сан диакона в Русской Зарубежной Церкви, вернулся на Волгу и служил в Соборе Самарских святых РПЦ, построенном неподалеку от мест расстрелов НКВД в 1930 гг.

Германов и Коган

Пединститут, где бушевали такие страсти, только краями входил в военно-промышленное направление и это роняло его статус среди других вузов региона, трудившихся на оборонку, особенно когда речь шла о наполнении руководства партии бойцами идеологического фронта (а фактически пропагандистами). Поэтому долгое время в этих секторах обкома трудились лояльные выпускники технических вузов. Казалось бы, где идеология, а где кандидаты технических наук, однако в 1968 году секретарем обкома по идеологии стал Николай Панов, до этого работавший ректором Политехнического института. Уже в 1970 годах – сын Панова, впоследствии переехавший с отцом в четырех комнатную московскую квартиру, своим увлечением туризмом спас одного из самых критикуемых в 1974 году хипарей Куйбышева – Владимира Комина. Когда последний вышел из «академического отпуска» в универе, он примкнул уже не к местным хипарям, которые неотвратимо шли к тюрьме и психушке, а вошел в состав туристических клубов младшего Панова.

идеолог Панов и Евгений Евтушенко (фото из книги Панова)

Сам же Панов сменил на посту в обкоме другого технаря (по первому образованию) Николая Черных, который отъехал на работу в ЦК, где за 4 года до этого в Академии общественных наук защитил кандидатскую по философии на тему «Общественнoе мнение и егo рoль в вoспитании трудящихся в периoд развернутoгo стрoительства кoммунизма» (в 1964 году они еще собирались строить коммунизм).

Позже Панов в мемуарах в деталях описал свой переход с ректорства на роль главного по идеологии в Куйбышевском обкоме:

— Инициатива моего перехода на партийную работу принадлежала первому секретарю ОК КПСС Орлову В. П. Он пояснил мне, что это выборная работа. Сна­чала выберут на пленуме обкома… Наступил день пленума — 12 июля 1968 года, кото­рый я помню до мельчайших подробностей. Главный вопрос был о строительстве ВАЗа. В разном был обо­значен кадровый вопрос. Пленум проходил в уютном зале Дома политического просвещения на Молодо­гвардейской улице. Я сидел, волнуясь, готовясь к возможным вопросам. Вел пленум первый секретарь обкома партии Владимир Павлович Орлов.

— Черных Николай Степанович уезжает работать в аппарат ЦК КПСС, есть предложение избрать на его место секретарем обкома Панова Николая Николаеви­ча — ректора Куйбышевского Политехнического ин­ститута. Согласие его имеется, — добавил он. — Ка­кие будут вопросы?

Голоса из зала: «Знаем его». Просто, обыденно. Как сейчас говорят: «одобрямс». Вот и все. Председатель предлагает проголосовать— ЕДИНОГЛАСНО! Иду че­рез зал к трибуне, говорю слова благодарности — за доверие. Орлов приглашает к столу президиума. Все пожимают руку, поздравляют. Сажусь вместе с другими секретарями. Рядом сидит и гость из Москвы — заведующий отделом машиностроения ЦК КПСС, ку­ратор строительства ВАЗа Фролов Василий Семено­вич. «Вы инженер-механик?» — спрашивает он. «Это хорошо, — говорит он, получив утвердительный от­вет. — Нашего полку прибыло». Я разглядываю зал, ерзаю на стуле, чувствую себя очень неуютно. Задаю себе вопрос: «Куда я попал? Буду белой вороной. Что будет — то будет». …

Новая работа, особенно что касается стиля и методов, представлялась совершенно в тумане. В голо­ву приходили мысли, над которыми до этого мало за­думывался, особенно в области идеологии, марксист­ско-ленинской теории и т. д. Первый разговор с Орло­вым В. П. был предельно краток: «Осмотритесь, пред­стоят месячные курсы секретарей по идеологии в Москве, в ЦК КПСС, там вас подучат».

Зюганов, Романов и Рябов награждают Черных в связи с 95-летием в марте 2014 года, спустя 46 лет отъезда из Куйбышева

Видимо в 1960 годы до Чехословакии с идеологией, которую можно подучить за месяц, в обкоме вообще на парились, это в куйбышевском горкоме на ней сидели ученые дамы, которые любили «жареное» вытащить и по битлз врезать на пленумах, а в обкоме не мудрствовали, хотя и технарь Панов часто недоумевал, что он делает в идеологии:

— Теперь хочу несколько слов сказать об общей об­становке конца 60-х годов. Нависал кризис в Чехословакии…, крайне неприятный. Наконец, страны — участницы Варшав­ского Договора приняли решение ввести войска в Че­хословакию. В остальном обстановка была спокойной…

Вспоминая первые годы работы в обкоме, не при­помню, чтобы я был озабочен крупными идеологичес­кими вопросами. Слова и понятия СОЦИАЛИЗМ и КОММУНИЗМ воспринимались, как естественные приправы к лозунгам и речам, как дело решенное, не подлежащее ревизии или обсуждению. Всячески по­ощрялась практическая работа. «Хватит болтать, рабо­тать надо!» В системе политической учебы преоблада­ло изучение «Краткого курса истории ВКП(б)». И надо отдать должное мудрости Сталина, включившего под 4-й главой раздел «Об историческом материализме», что хоть как-то расширило тему.…

мемуары Панова

1968 год, после смерти Сталина прошло 15 лет, как видно аппарат партии уже забыл про репрессии, косившие прежде всего таких как они, и пытается использовать наследие вождя в чисто декларативных пропагандистских целях….

Пропаганда – наше все и «Лениным в Самаре» начинают перекармливать не только Куйбышевскую область, где даже ветераны партии требуют вернуть название Самара, но и весь Советский Союз. Ну, а то что Самару Лениным действительно перекормили сверх меры, мы и сами поймем через несколько десятилетий, когда китайские туристы, путешествующие по ленинским местам в РФ, Самаре стали уделять минимум внимания:

 — Большие полномочия я получил в связи с праздно­ванием 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. От­мечали этот день в апреле 1970 года с большим разма­хом. Это было связано так же с тем, что город Куйбы­шев был объявлен ленинским местом. Была подготов­лена обширная программа:

• Выполнен проект мемориального здания музея Ленина в Куйбышеве.
• Создана мемориальная зона в Ленинском районе с квартирой семьи Ленина в 1890—1893 годах.
• Открыта мемориальная библиотека с фондом 90-х годов XIX века. Мне говорили, что такое есть только в Лондоне.
• Восстановлена усадьба в Алакаевке, где семья Ульяновых проводила лето.
• Проведен ремонт и реконструкция здания об­ластного суда, где молодой Ульянов работал помощни­ком присяжного поверенного.
• Выпущена книга «Ленин в Самаре». По этому поводу ветераны говорили: «Хорошо было бы пере­именовать Куйбышев в Самару».

Можно сказать, что вся работа по подготовке юби­лея была сделана на одном дыхании и представляла большой краеведческий интерес.

Москва проводила специальные «Дни Самары, по­священные Ленину». В столицу выехала делегация в составе четырех человек.

Хорошо показывает Панов и кадровый состав кадров обкома, тех самых сотрудников, которые через несколько лет, в 1976 г. обвинят историка Петра Кабытова в «троцкизме». Гуманитарии в этих кадрах на последних ролях, не исключено, что троцкизм в Кабытове усмотрел какой-нибудь ушлый выпускник санитарно-технического факультета строительного института. Обнаружил врага и сразу выделился.

в Кабытове распознал троцкиста какой-то инструктор обкома

— Я быстро понял, что основную массу работников составляет отнюдь не начальство — секретари, заведу­ющие отделами секторов, — а инструкторы.

Кто же они? Во-первых, это были совсем разные люди. Я обратил внимание на незаурядный уровень всех записок, справок, материалов, выступлений, кото­рые составлялись ими. Многие документы были срав­нимы с маленькими диссертациями на тему. В них присутствовал и системный анализ и многое другое, свойственное диссертации. Все это говорило о высо­ком профессионализме и немалом таланте. Надо было, безусловно, пользоваться ими и добавлять собственное видение вопроса, на что часто просто не хватало вре­мени.

Состав инструкторов обкома в значительной своей массе состоял из выпускников куйбышевских вузов и, прежде всего, политехнического, авиационного, строи­тельного, педагогического и др.

Чем же в реале занимались идеологи обкома? А они часто дублировали функции исполнительной власти. Например по части выстраивания межнациональных отношений:

— ….Обстановка не смущала. Задания следова­ли одно за другим.

• Будет проходить декада культуры и искусства Украины в РСФСР. Выезжайте в Москву, согласуйте план пребывания делегации из Украины в нашей обла­сти, — обратился ко мне В. П. Орлов уже на первой планерке.

Я быстро понял, что вопросы не задаются, кроме самых необходимых….

И это не все – на конкретных примерах Панов показывает, как уже в 1960 годах начинается отрицательная селекция кадров, когда первые руководители обкома по каким-то причинам впираются за лузеров по жизни, людей которые обвалят советскую систему уже через 20 лет. Тут стоит вспомнить ту реактивную энергетику, которую самостоятельно вырабатывали битники и хипари Куйбышева, проводя свои громкие промо-акции. А что  происходит в самом обкоме? Панов описывает:

Орлов, Ветлицкий, Панов

— Я знал, что многих раздражало так называемое «те­лефонное право», или бесконечные команды по теле­фону. Хочу поделиться собственным опытом. Идет лекция по ТММ. В аудитории более ста студентов. Вдруг приоткрывается дверь и мой секретарь сообща­ет мне: «Звонит секретарь обкома Ветлицкий — про­сит срочно подойти». Скатываюсь кубарем с 4-го эта­жа на 2-ой.

• Слушаю, Вячеслав Федорович.
• Николай Николаевич, понимаете, ко мне на при­ем пришел замечательный человек — строитель. Гово­рит, что сына исключили из института. Понимаете, я прошу посмотреть, что можно сделать.

Факультет такой-то и т. д.

Я, конечно, чертыхаюсь, поскольку думал, что про­изошел пожар и возможна гибель студентов. Однако есть поручение, которое надо выполнять. Звоню де­кану Тимофееву, рассказываю о звонке. В ответ полу­чаю полную информацию. Студент этот страшный ло­дырь. Тогда исключали за три двойки, а у этого сту­дента их 5. Случай рассматривался на студенческой учебной комиссии, вынесли решение — исключить.

И чуть позже убийственная характеристика Ветлицкого, хотя самому Панову она наверное видится комплементарной:

— ВЕТЛИЦКИЙ ВЯЧЕСЛАВ ФЕДОРОВИЧ. Очень мотор­ный человек, строитель по образованию…. Он умел мастерски проводить планерки… Он был прост и доступен. Часто попадал во всевозможные истории. Например, живя в гостинице «Россия» с другом и секретарями…, он получил отравление газами больше других своих коллег, давая советы по борьбе с пожа­ром. Помню и такой случай. Отмечали праздник. Я поехал с опозданием часа на два. Вижу, навстречу идет машина и в ней Ветлицкий с женой. У него пере­бинтованы обе руки. «Что случилось?» — спрашиваю. «Вячик решил покормить сторожевую овчарку — едем в больницу» — ответила жена.

Виталий Воротников, другой мемуарист по истории этого времени Ветлицкого называют человеком любознательным и контактным. Но информация, что второго секретаря обкома, в просторечьи «Вячика», сторожевая собака покусала где-то на празднике, оставляет много вопросов, что это за праздник такой? А как вам подобная суета на пожаре, ее хорошо описали Ильф и Петров, когда показали такой персонаж как Виктор Михайлович Полесов — гениальный слесарь-интеллигент, кустарь-одиночка с мотором. Вообще мемуары Панова лучше всего читать вразнобой с литературной классикой.

В 1970 году у писателя Василия Шукшина выходит рассказ «Срезал», в нем деревенский мужик Глеб Капустин «срезает» приехавшего погостить в деревню кандидата наук, в обкоме Куйбышева тоже любили «срезать» залетных авторитетов, нравы почти деревенские:

— Если бы меня спросили, пригодились ли на партий­ной работе знания по теории механизмов и машин, математике и механике, то я бы сказал — да. Вот не­сколько примеров.

Секретарша докладывает: «В приемной профессор. Просит принять его вне очереди, так как он в Куйбы­шеве проездом». И вот передо мной сидит довольно молодой, самоуверенный человек. Задаю ему вопрос: «Каков крут ваших научных интересов?» — «Я занимаюсь искусственным интеллектом!» — отвечает собеседник и небрежно достает несколько научных статей «Будьте любезны», — прошу показать одну из них. Пробегаю глазами системы дифференциальных уравнений. В наше время эти уравнения назывались уравнениями второго порядка с нелинейной связью. Мой собеседник крайне озадачен. Он как бы сник. Секре­тарша после его ухода рассказала, что он вышел со словами: «Какой-то ненормальный обком. Можно обалдеть: секретарь разбирается в дифференциальных уравнениях!»

Куйбышев игра Орленок, детей на фото вообще нет

А где же тот самый народ Куйбышевской области, которым руководит обком. На фотографиях Панов снимается с авторитетными союзными випами, фрондирующими Советской власти, а когда речь идет о военно-патриотической игре «Орленок» для старшеклассников вокруг Панова одни комсомольские чиновники, дедушки и генералы. Где дети, где народ?

Сам Панов в мемуарах делит население, с которым общается, на две категории – оппозиционная интеллигенция и шоферы из гаража обкома партии, работяги:

— В 1970-80-е годы среди интеллигенции существовало предубеждение против партийных работников… И что они там делают в райкомах, горкомах и обкомах? Командуют, часто невпопад, и все. Именно с таким скрытым чувством я переступил порог обкома КПСС в августе 1968 года. Необходимо было разоб­раться во всем самому, но времени для этого было крайне мало. …

Орлов вызвал моего будущего шофера, подвел ко мне: «Алексей Михайлович Снежкин, прошу любить и жаловать»… Передо мной стоял невысокий мужчина, значительно старше меня. С ним мне предстояло провести 15 лет обкомов­ской жизни, колесить по дорогам области, постоянно ощущать заботу и внимание.…

Снежкин оказался серьезным, малоразговорчивым человеком, обладающим независимым характером. Не пил, не курил. Любил рыбалку. Наиболее частая тема его вопросов: «Вот ребята в гараже спрашивают, поче­му мы так много всем помогаем — и Болгарии, и Вьет­наму, и Кубе, и т. д., а сами живем далеко не богато».

Однако вопрос – почему так жизнь плохо в Куйбышевской области налажена, а помогаем всему миру,  задает себе и сам секретарь по идеологии, которой можно обучится на курсах за месяц, Николай Панов.

— Область была на видном положении, развертывалось строительство ВАЗа, строились гигантские заводы химии, нефтепро­воды и многое другое. Капитальные вложения в об­ласть были огромны. Когда я получил доступ к циф­рам, я понял, что деньги идут мимо местного, осо­бенно куйбышевского сельского образования, науки и т. д.

ВЛАДИМИР ПАВ­ЛОВИЧ ОРЛОВ, первый секретарь Куйбышевского обкома в 1967 — 1979 гг. Он страшно переживал за дела в области. Картофель — 2 рубля, мясо — 8, а в магазинах ни хрена нет. «Вот сидим мы здесь, толстопузые, и вроде так и надо». Выбивая фонды на масло, мясо, он готов был дойти до Председателя Совета Министров Косыгина — и доходил. Он был в курсе всего в обла­сти: от театров до последнего колхоза. Бывал грозен и снисходителен.

Орлов считал обкомвцев толстопузыми

Да, месячных курсов по идеологии секретарю обкома Николаю Панову явно не хватило, а управление, которое он описывает было явно ручным. Ушел Орлов, поменялись руки и переживать за снабжение пролов стало некому, новый первый секретарь обкома даже норковые шапки, выделенные делегатам партийного съезда, отобрал.

Реклама