Меня тут недавно атаковали преподаватели истории, мол, чем по-моему мнению поэт Александр Пушкин отличается от графов — рабовладельцев Орловых, владевших латифундиями в Жигулях, отвечаю: Пушкин — не пытал своих крепостных, у него не было тюрем для сбежавших рабов.
Странный вопрос, но что поделаешь Самара — это провинция, где сегодня пытаются смешать все, она как та прорва, где каждый рвет на себя, а закономерный результат потом — нулевый.
Еще задолго до появления на небосклоне местной политике Азарова с его навязчивой идеей развития туризма, в селе Малая Малышевка Кинельского района местный администратор Курапов сообразил, что чем богаче история поселения на разные знаменитости, тем лучше селу в плане его продвижения.
Вот и старался Сергей всю свою сознательную жизнь – то памятник легендарной башкирке поставит недалеко от Малышевки, то перетащит из соседней Грачевки атрибуты разбившегося в годы войны учебного самолета, то монумент павшим деревенским жителям грандиозный соорудит.
А того не знал сельчанин, что еще с советских времен доктор наук Анатолий Носков (бывший ректор СГЭУ) копал тему Пушкина в Самаре и по одной из рабочих гипотез ехал он в Оренбург через молодое село Малая Малышевка (тогда Башкирка), поставленное между лесным бором и Самаркой переселенцами – однодворцами, потомками детей боярских из Рязанской губернии. Причем проехал через Башкирку Пушкин еще до того как там знаменитый храм соорудили…. Экономист Носков целые вечера просиживал в областной библиотеке, копаясь в документах губернии за начало 19 века.
Знал бы Курапов про Носкова в 1990 годы, глядишь вцепился бы в ученого и краеведа руками и зубами и вместе что-то сообразили бы серьезное по Пушкину, а так – вон Смышляевка даже как следует и не оценила, что в ней гостил великий русский поэт…..
Когда в детстве жил в Кисловодске на Северном Кавказе меня, еще ребенком поражало тот объем литературы про Лермонтова, который там выходил в 1970 годы. Шагу не сделаешь, чтобы на его следы не наткнуться…
А тут Самара и Пушкин и всем безразлична эта тема. Она не в мейнстриме, вот и историки думают, чем Пушкин отличался от рабовладельца — латифундиста? Местное общество пушкиноведов постарело, новые лица в нем хотели бы зарабатывать на организации балов… , а где место Пушкина для маленького самарчанина, только еще начинающего по складам читать? Какие приметы вынес Александр Сергеевич из нашего края – дыры административной в 19 веке и культурной дыры в веке 21-м?
Читал ведь где-то что герои Ревизора, подсказанного Пушкиным Гоголю, списаны, возможно, с наших аборигенов? Пафосные жулики….
Итак, что же писал Носков про Пушкина в нашем краю еще при Советах?
ПУШКИН И САМАРСКИЙ КРАЙ
Анатолий Носков
Нам дорого все, связанное с именем Александра Сергеевича Пушкина. Интересна каждая деталь биографии поэта, каждая строка, написанная им, места, в которых он бывал, люди, соприкасавшиеся с ним. В Самарском крае Пушкин побывал в сентябре 1833 года, совершая поездку по местам Пугачевского восстания.
По пути в Оренбург Пушкине сентября 1833 года (все даты до января 1918 года здесь даются по старому стилю) прибыл в Симбирск. Из Симбирска в Оренбург вели две дороги: почтовая — по правому берегу Волги, с переправой у города Самары и левобережная — большая проезжая, скотопрогонная и торговая дорога, с переправой через Волгу у Симбирска. Обе дороги пересекали Самарский край.
Пушкин, вероятно, в выборе пути колебался. В ночь с 12-го на 13 сентября он выехал из Симбирска в Оренбург по почтовой Дороге, но из Сенгилея (ныне город Ульяновской области) вернулся обратно забраковав дорогу потому, что на почтовых станциях в Симбирской губернии держали только по 6 лошадей, почта ходила 4 раза в неделю (Пушкину, едущему в своей коляске, пришлось бы подолгу ждать лошадей). К тому же, как он убедился, на станциях не было порядка, не хватало ямщиков, этой дороге даже четверть века спустя писали, что летом проезд по ней крайне затрудняется крутыми спусками и подъемами на горах… Мосты…не облегчают переправу через какой-нибудь овраг или речку, но чаще только указывают, что нужно проезжать вправо или влево от моста. Существование шаек грабителей на Самарской Луке прекращено только в недавнее время».
15 сентября Пушкин вновь выехал в Оренбург, на этот раз по левобережной дороге, переправившись в Симбирске через Волгу. Об этом косвенно свидетельствует сделанный Пушкиным с натуры рисунок вида Симбирска с подписью Пушкина: «Смоленская гора, церковь Смоленская, дом Карамзина. 15 сентября, Волга». Под Смоленской горой располагалась переправа через Волгу. Пушкин, видимо, сделал рисунок в день отъезда, в ожидании переправы или во время ее.
В 1833 году почтовой дороги из Симбирска в Оренбург по левобережью Волги не было. Пушкин ехал оживленной торговой и скотопрогонной, «большой проезжей дорогой». Она имела ряд преимуществ перед правобережной почтовой: была короче на 36 верст, более ровной, без крутых подъемов и спусков.
Путь поэта пролегал через деревню Часовню, села Красный Яр, Чувашский Калмаюр, Никольское-на-Черемшане, Резаново, Бирля (все ныне Ульяновской области), далее начиналась территория нынешней; Куйбышевской области. В наших краях Пушкин проехал через деревни Мусорку, Новое Еремкино (ныне обе Ставропольского района), Старую Бинарадку (Красноярского района), пригород Красный Яр на реке Соке (ныне село,-центр одноименного района).
От Красного Яра большая скотопрогонная и торговая дорога проходила через деревню Верхнюю Падовку (ныне Чубовка), село Преображенка, слободу (ныне село) Кривая Лука (все ныне Кинельского района), села Грачевка, Тростянка, Кураповка, Ивановка (все ныне Богатовского района) и далее у крепости Борской (ныне село Борское — центр одноименного района) приближалась к почтовому тракту Самара — Оренбург и шла параллельно с ним. Возможно, Пушкин следовал этим маршрутом и от Борской крепости поехал почтовым трактом. Однако, как можно судить по одной из записей в его дорожной тетради (о ней будет сказано ниже), более вероятно, что уже в пригороде Красный Яр он свернул по кратчайшему пути — по проселку—на почтовый тракт Самара — Оренбург. В таком случае он двигался через село Смышляевка (ныне поселок городского типа Волжского района), пригород Алексеевск (ныне поселок Алексеевка Кинельского горсовета), слободу Мочинскую (ныне село Красносамарское), село Малая Малышевка (оба ныне Кинельского района), деревню Федоровку (Богатовского района), село Павловка (ныне Богатое — центр одноименного района), Борскую крепость, деревню Мойку (Борского района). Среди селений, через которые в 1833 году проехал Пушкин, некоторыми авторами указывается Кинель (ныне город Куйбышевской области). Это неверно. Селение Кинель возникло в 1837 году.
Пробыв 18—20 сентября в Оренбурге и 21—22 сентября в Уральске, Пушкин 23 сентября отправился в обратный путь из Уральска в имение Болдино в Нижегородской губернии. Поэт писал жене 19 сентября из Оренбурга, что он намерен из Уральска отправиться в Болдино через Саратов и Пензу. В этом случае обратный путь Пушкина пролег бы вне нынешней территории Куйбышевской области.
Пушкиноведение не располагает фактами об обратном маршруте поэта из Уральска. Однако есть косвенное свидетельство, что Пушкин поехал не через Саратов и Пензу, а через самарские степи. На обратном пути Пушкин заехал в симбирское имение поэта Н. М. Языкова. Чтобы из Пензы добраться до Языкова, нужно было сделать крюк в 160 верст. Пушкин же писал: «Проезжая мимо Языкова, я к нему заехал…» Это было возможно, если Пушкин направился из Уральска в Болдино через самарские степи.
При выезде Пушкина из Уральска, как он писал позднее жене «вечером пошел дождь… и через полчаса сделал дорогу непроходимой». В связи с этим, по-видимому, Пушкин отказался от поездки в Саратов и Пензу и избрал короткий путь Из Уральска в Языково и затем в Болдино существовали три основные пути: через Сызрань и Симбирск (655 верст) – через Самару и Симбирск (713 верст) через Бузулук, слободу Криволуцкую, пригород Красный Яр- на-Соку, село Никольское – на – Черемшане и Симбирск (713 верст). Кратчайший путь был через Сызрань. Пушкин вероятно им воспользовался.
Это была большая опять-таки не почтовая, а скотопрогонная и торговая дорога. Она шла через уметы Переметный, Таловый, Камелицкий, Сестринский, Тепловский, села Мосты, Овсяной Гай (два последних на территории нынешней Куйбышевской области Пестравского района) на Марьевку (того же района), Владимировку Хворостянского района. Озерецкое, Якобиевку (оба Приволжского района) далее переправа через Волгу напротив села Батраки (ныне в составе города Октябрьска). Дорога эта шла по твердой и ровной местности и считалась удобной для перевозки тяжестей, но была проложена по малообжитому краю. В знойное сухое лето при ней не везде можно было найти пресной воды и хорошего корма
От Батраков в Языково можно было ехать двумя путями: или «губернской» почтовой дорогой через Чекалино, Ивановское (ныне Сызранского района Куйбышевской области), Тереньгу (Ульяновской области) до Симбирска и далее Московским почтовым трактом через пригород Тагай и, не доезжая 10 верст до станции Карлинской, повернуть на Языкове; или же можно было от Тереньги свернуть с почтовой дороги на скотопрогонную и торговую дорогу и через Чембул, Порецкое, Скрипино (все селения ныне Ульяновской области) выехать на упомянутую слободу Карлинскую, а от нее, сделав крюк семь верст, заехать в Языкове Второй путь короче на 40 верст. Грунт скотопрогонной дороги по большей части песчаный и твердый, тогда как отдельные участки губернской почтовой дороги осенью были труднопроходимы. Вероятно, Пушкин ехал от Батраков скотопрогонной дорогой. На обратном пути Пушкин проезжал через Самарский край 26—27 сентября, 29 сентября поэт был уже в Языкове.
Таковы данные о пути Пушкина через Самарский край. Бесспорным является проезд поэта по территории нашей области на пути в Оренбург через Мусорку, Новое Еремкино, Старую Бинарадку, Красный Яр-на-Соку, Борское, Мойку. Остальные пункты пути поэта называются предположительно. Память о пребывании Пушкина в нашем краю сохранились в народе
В 1960 году в Борский народный, ныне историко-краеведческий музей были переданы записки о Пушкине. Они написаны жителем села Г.А. Шерстобитовым (умер в 1921 году) со слов его деда А.С. Молотостова – участника встречи борских казаков с поэтом.
В записках говорится, что Пушкин через старосту собирал «сходы, на которых много со всеми разговаривал и спрашивал о Пугачеве и все записывал. Много ему рассказала одна казачка, которая была очевидцем бунта». При отъезде Пушкин наградил казаков двумя золотыми, которые дал старосте, а старухе подарил черный шейный платок.
В записках конечно есть неточности, характерные для устных преданий, передаваемых из поколения в поколение. Так, утверждается, что Пушкин проезжал через Борское «через пять лет или около того после воцарения Николая I» (в действительности, это было через с лишним лет после прихода к власти Николая I, что Пушкин пробыл в Борском дня три-четыре (на самом деле поэт останавливался в Борском не более чем на несколько часов. В 1833 году Борское являлось крепостью, в ней жили казаки, и был у них не староста, а старшина. Вместе с тем, сами эти ошибки свидетельствуют о подлинности записанного предания.
Несколько слов о том, как Пушкин совершал поездку. Располагая собственной коляской, Пушкин на почтовых трактах оплачивал прогоны за тройку или четверку лошадей, на непочтовых дорогах нанимал столько же «вольных» лошадей. Погода в 1833 году летом и первые три недели сентября была сухая, состояние дорог — хорошее. Пушкин преодолел расстояние от Симбирска до Оренбурга в 590 верст достаточно быстро — примерно за 3,5 суток. Ехал он, по-видимому, не только днем, но и ночью, делая остановки лишь для смены лошадей. Пушкин взял с собой в дорогу книги и… пистолет.
Современники отмечают стремление Пушкина во время путешествий к широкому общению с крестьянами, вообще простыми людьми. «…Поэт в путешествии никогда не дожидался на станциях, пока заложат ему лошадей, а шел по дороге перед и не пропускал ни одного встречного мужика или бабы, чтобы не потолковать с ними» (из воспоминаний В.А. Нащокиной).
В поездке 1833 года постоянным спутником Пушкина была записная книжка — самодельная дорожная тетрадка карманного ила в зеленой обложке. В ней на остановках и в пути, во время, после бесед, поэт делал карандашом короткие записи услышанного, рисунки, наброски стихотворений, денежные и путевые расчеты. И в Самарском крае Пушкин делал заметки в дорожной тетради.
В дорожной тетради Пушкина 1833 года, например, «писано: Нынче калмыки так обрусели, что готом с живого шкуру содрать. Слова мордвина, 16 сент(ября)». Это самарская запись, так как выехав из Симбирска утром 15 сентября, весь день 16 сентября Пушкин находился в Самарском крае.
Рассматриваемая запись поэта относится к так называемым ставропольским крещеным калмыкам. В 1737 году крещеные калмыки, кочевавшие в низовьях Волги, царским правительством были отделены от остальных калмыков и поселены на Средней Волге. Для обширного калмыцкого поселения были отведены плодородные земли; на территории, ограниченной реками Волгой, Большим Черемшаном, Кондурчой и Соком. Для размещения калмыцкой верхушки был построен город Ставрополь, для простых калмыков — ряд слобод.
Царское правительство включило ставропольских калмыков в состав иррегулярного войска, используемого для охраны границ, и поставило целью приучить их к земледелию, приобщить к «благам» оседлой жизни. Царские чиновники и духовенство проводили политику «обрусения» ставропольских калмыков.
Пушкин из литературных и архивных источников, изученных во время работы над «Историей Пугачева» еще до поездки по местам Пугачевского восстания, хорошо знал историю калмыков, этого, как он писал, смирного и доброго народа, и, в частности, историю ставропольских калмыков, их участия в Крестьянской войне 1773—1775 годов. Естественно, проезжая 16 сентября 1833 года через территорию калмыцкого поселения, наблюдая разбросанные в степи кочевья калмыков, Пушкин интересовался их жизнью.
До обращения в православие калмыки исповедовали ламаистскую религию, одним из догматов которой было переселение душ из умерших людей в животных. Хотя главным занятием калмыков всегда было кочевое скотоводство, а распространенным промыслом — выделка овчин из шкур и изготовление из них тулупов, верящие в переселение душ калмыки не забивали скот и снимали шкуры только с павших животных. «Обрусение» постепенно разрушало веру калмыков в переселение душ, и калмыки, некогда боявшиеся забивать животных, «нынче» (то есть в 1833 году), по словам крестьянина-мордвина, «готовы с живого шкуру содрать».
Этим содержание рассматриваемой записи не ограничивается. Есть основания полагать, что слова мордвина имеют и переносный смысл, особенно заинтересовавший поэта.
По Толковому словарю В. И. Даля выражение «содрать с кого шкуру» означает «обобрать, ограбить, наказать жестоко». При поселении калмыцкие дворяне (зайсанги) и старшины получили земель намного больше, чем простые калмыки. «Знатные» калмыки, жившие в Ставрополе, постепенно во многом переняли образ жизни русских помещиков, в том числе стремление получать денежные доходы от выделенных им земель. Излишки земель «знатные» калмыки начали отдавать в аренду, в 30-х года XIX века арендаторы обрабатывали до одной трети всех выделенных калмыкам земель.
Нередко богатые поселенцы отдавали в аренду предприимчивым дельцам большие массивы земель, в том числе и те земли, которые крестьяне окружающих селений, страдающие от недостатка земли многие годы привыкли использовать под пашни, сенокосы, выгоны и т.д. без оплаты или малую плату. Между «знатными» калмыками – владельцами земль и крестьянами окружающих селений русскими, мордвой, чувашами неизбежно стали возникать конфликты. В этих конфликтах проявлялись жадность и жестокость «обрусевших» знатных поселенцев При сильных в то время у калмыков пережитках родового строя в конфликты легко вовлекались и простые калмыки. Память о таких конфликтах сохранилась в мордовской песне, записанной в XIX веке в Самарской губернии.
Калмыки дерутся с кошкинскими, из-за чего дерутся-ругаются! Нет у кошкинцев земли пахать. Нет у них и лугов косить…
Переносный смысл записанных Пушкиным слов мордвина заключается в том, что в них говорилось об усилении у «обрусевших» знатных калмыков жадности и жестокости в хозяйственных взаимоотношениях с крестьянами, осуждалась порочная царская политика и практика «обрусения». Пушкинская запись имеет острую политическую направленность, завуалированную двойным смыслом рассматриваемого выражения.
Слова мордвина, несомненно, заинтересовали Пушкина и как образец меткой народной речи. В некоторых изданиях сочинений А. С. Пушкина слова мордвина относятся к народным поговоркам, хотя для этого, кажется, нет достаточных оснований. Слова мордвина содержат поговорку («с живого шкуру содрать»), но в целом записанное поэтом выражение ни в одном из известных сборников пословиц и поговорок не встречается. Следует отметить, что приобщение простых калмыков к оседлой жизни, более высокой культуре хозяйства и быта, то есть «обрусение» в положительном смысле, не было достигнуто. Они вели прежний образ жизни, земледелием сами не занимаюсь, жили за счет кочевого скотоводства, для которого отведенных земель было недостаточно. Поселенцы, жили очень бедно нищали и вымирал
В 1842 году все ставропольские калмыки и вместе с остатками самарскихказаков были переселены в Оренбургскую губернию. Память о них сохранилась в городе Тольятти в названии Калмыцкой улицы.
Запись слов мордвина была сделана Пушкиным вероятнее всего в мордовском селении стоявшем на большой проезжей дороге, в границах территории, занимаемой калмыками 16 сентября Пушкин проехал через два таких села — Новое Еремкино и Старая Бинарадка. В одном из них поэт, по-видимому, и записал слова мордвина.
В нижней части первого листа дорожной тетради 1833 года имеются следующие заметки Пушкина.
«Панин. Дом Пустынникова. Смышляевка»
В России того времени существовали два крупных села, носящих название Смышляевка, и оба они находились в Симбирской губернии — одно в Сенгилеевском уезде (ныне Кузоватовском районе Ульяновской области), другое в Самарском уезде (ныне в Волжском районе Куйбышевской области). Поскольку самарская Смышляевка стояла на оживленной дороге Самара — Оренбург, по которой проехал Пушкин, а сенгилеевская Смышляевка находилась в то время в стороне от больших дорог, считаем, что запись Пушкина относится к самарской Смышляевке.
В связи с чем Пушкин записал в дорожную тетрадь название самарского села?
В 1935 году М. А. Цявловский выдвинул, а в 1979 году И. К. Инжеватов повторил предположение, будто в записи Пушкина говорится о том, что граф Панин П. И., главнокомандующий карательными войсками против Е. И. Пугачева, останавливался в доме Пустынникова в Смышляевке. Это предположение ошибочное. На основе архивных документов мы установили, что самарская Смышляевка возникла в 1791 году, то есть после окончания Крестьянской войны 1773—1775 годов и смерти П. И. Панина (умер в 1789 году). Панин в 1774 году квартировал со своим штабом в доме Пустынникова в Симбирске. Пустынников — это прозвание, а настоящее имя хозяина дома — Мясников И. С. Дом богатейшего заводовладельца Мясникова-Пустынникова был во 2-й половине XVIII «века лучшим каменным домом в Симбирске, и естественно, что именно он был предоставлен для штаб-квартиры главнокомандующего генерала Панина. В Симбирск на двор графа Панина был привезен пленный Е.И. Пугачев, и здесь, у стен дома Пустынникова, при многолюдном стечении народа, Панин провел публичный допрос Е.И. Пугачева. Во время публичного допроса собравшийся народ услышал смелые слова вождя Крестьянской войны. Пушкин пишет об этом в «Истории Пугачева»: «Как же смел ты, вор, называться государем? — продолжал Панин,—«Я не ворон (возразил Пугачев, играя словами и изъясняясь, по своему обыкновению, иносказательно), я вороненок, а ворон-то еще летает». Рассердясь на эти слова, сиятельный граф при всем народе собственноручно жестоко избил скованного пленника. Заметкой «Панин. Дом Пустынникова…» Пушкин отметил место допроса Графом Паниным плененного Пугачева. Названием же самарского села Смышляевка поэт обозначил вероятно, ориентир в пути. С левобережной дороги по которой ехал поэт из Симбирска в Оренбург кратчайший путь от пригорода Красного Яра к почтовому тракту Самара _Оренбург шел по проселочной дороге на Смышляевку. Поскольку в Смышляевке не было почтовой станции, она не была обозначена в почтовом дорожнике и на почтово-дорожной карте, которыми пользовался Пушкин в дороге. Эту запись Пушкин мог сделать в Симбирске чтобы не забыть, где выезжать со скотопрогонной дороги на почтовый тракт.
продолжение следует
Город на реке Самара 