Студенты на подтанцовке… Как это было

Борис Чернышов, Евгений Молевич, Владимир Нехорошев (последнему здесь 57 лет) 7 ноября 2011 года

Студенческую молодежь Самары перед выборами Презилента снова хотят консолидировать. Дело оно хорошее, но прежде чем что-то требовать от молодых, часть которых подпитана сетевыми сторонниками Навального, нужно им и что-то предложить…

Хотя бы чаще танцевать вместе — не секрет, что в Самаре есть сугубо женские вузы, типа культуры, а есть мужские. Вот и помогите им для начала встречаться друг с другом, чаще чем с ВРИО. Особенно на праздники.

Нашел свои старые материалы, так вот некоторые из них как раз по этой теме. Часть этих статей давно перекочевала в материалы разных самарских журналистов (без ссылок на автора), на часть рассказанных тогда историй сегодня я смотрю с несколько иной точки зрения — сказывается жизненный опыт. И тем не менее фактура изложенная в том, что я писал 30 лет назад достаточно интересная и в наши дни — методы общения чиновников с молодежью на последние 60 лет так и не изменились…

Итак погнали.

1947 год. Куйбышевский индустриальный институт. С 10 декабря вводится ритм жизни, призванный облегчить студентам подготовку к сдаче зачетов и экзаменов: библиотека работает с 8.00 до 23.00, до 22.00 лаборатории и чертежные вуза. Запрещено отвлечение студентов на хозяйственные работы, категорически запрещены танцы, игра на музыкальных инструментах, пение в учебных зданиях и общежитиях, отменялась встреча Нового 1948 года.

межвузовский бал в политехе, возвращение 1950 годов, фото с samgtu.ru

Весна 1957 года. В Куйбышеве молодежный фестиваль искусств. Бурное начало. Танцевальные балы молодых горожан в театре оперы и балета, порой они проходят всю ночь, с 11 часов вечера до 4 часов утра. Искусство, несмотря на все сопротивление «верхов», все больше уходит из-под контроля власти. Но все же одних танцев явно недостаточно для консолидации студентов.

1967 год. Самая серьезная попытка. Закладывается целая индустрия  массовой культуры. 6 апреля 1967 г. рождается городской клуб веселых и находчивых (КВН Куйбышева). Ну, а молодежная газета «Волжский комсомолец» начинает дискуссию о целесообразности создания городского студенческого клуба (не путать с ГМК -62). Напомню, что в то время подобные обсуждения пресса начинала, лишь получив «добро» от «верхов»

Подразумевалось, что клуб будет заниматься не только культурой досуга, но и подводным плаванием и даже… диспутами по общественно- политическим проблемам. Вот и в областной комсомольской газете от 28 октября 1967 г. студенты Б. Есипов и Ю. Хартунов выступают за то, чтобы клуб стал дискуссионным и давал возможность обсуждать темы не только научные, но и политические. С другой стороны, сотрудник Куйбышевского Горкома ВЛКСМ Юрий Коробов полагает, что нужен дискуссионный клуб, где можно было бы обсудить… проблемы комсомольской работы в вузе. Ага, как на учет ставить и комсомольские взносы платить…

Расхождения по тем временам вроде бы несущественные. Лишь позже они обнаружат свое противоречие: с одной стороны — подход от того, что интересно самим молодым людям, с другой — попытка сразу же загнать новое дело в официальное русло, на встречи с начальниками.

Между тем дискуссия ширится. «Социологи были бы «за», — утверждал сотрудник строительного института Борис Чернышев («Волжский Комсомолец» от 24 ноября 1967 г.). «Быть ли городскому студенческому, — спрашивал он и отвечал: — во многом это зависит от комсомола, но главное — от активности самих студентов

«Физики» — за объединение «лириков», — вторит ему студент Куйбышевского авиационного института Тихомиров в «Волжском Комсомольце» 9 декабря 1967 г. «Можно будет обмениваться опытом, интересными мыслями»

политех

Стоп. Вот именно здесь-то и кроется ответ на вопрос — почему попытка 1967 г. не удалась. Студенты, по наивности писавшие то, что думали, наговорили столько, что испугали власти.

«Когда мы говорим о студенческом клубе, — писал Борис Есипов, — у нас перед глазами пример городского молодежного клуба. Я думаю — мы-то, студенты, еще лучше сможем. Нас большая масса, причем масса, хорошо организованная» (Простой как пять копеек Есипов не знал, что деятельность того самого ГМК, который он ставил в пример, уже неоднократно обсуждалась на закрытых бюро горкома и обкома КПСС).

Однако в газете его поддержал секретарь комитета ВЛКСМ «периферийного» сельхозинститута и однофамилец В. Есипов: «Студенческий «центр» нужен и нам… чувствуем некоторую оторванность от большой куйбышевской студенческой семьи» («Волжский Комсомолец» от 9 декабря 1967 г.)

Итак, вроде бы все «за», никого «против». Но идея, прожив благодаря прессе около двух месяцев, так же внезапно исчезает, как и появилась, не оставив следа в общественном сознании

Между тем подходил 1968 год. Год масштабных студенческих волнений на Западе, когда студенты-троечники изгоняли профессоров из аудиторий, требуя демократизации, а по сути упрощения образования. Кремлевским вождям уже ничего не надо — они и их наследники уже прочно вписались в союзную власть, до прописки в глобальной элите один шаг через горбачевскую перестройку. А молодежь Куйбышева, между тем, начинает уходить в частную жизнь — эти годы до середины 1970 гг. одни из самых сытых, не считая путинского периода в нулевых годах. «По вечерам, — констатирует пропагандист политического молодежного клуба «Глобус» Олег Ефлеев, — наши кафе пустуют — где молодежь? Нет прежних толкучек на танцплощадках — где же собирается молодежь? Дома. Узким кругом с музыкой, вином и неизменными разговорами «за жизнь», и «за политику» — тоже». («Волжский Комсомолец», 1968, 2 февраля)

Вот так — даже танцы привлекать перестали, да и The Beatles на танцплощадках тогда еще был запрещен.

Следовательно речь у чиновников идет уже не о создании каких-то городских студенческих структур — «верхи» и без того взволнованы революционными студентами Праги и Парижа (хотя вторые выступают за коммунизм в варианте Кубы и Китая).

Дело движется к тому, чтобы поставить под жесткий контроль и уже существующие молодежные клубы. Например, вузовские Клубы Интернациональной Дружбы (КИДы). Так, короткая реплика Ефима Вышкина, тогда руководителя секции культуры народов мира Клуба Интернациональной Дружбы Куйбышевского педагогического института, о том, что «политическая направленность может отвлечь нас от основной цели — изучения культуры народов других стран», получает на страницах «Волжского комсомольца» гневную отповедь (1 июня 1968 г.)

А студента 2 курса нефтяного факультета политехнического института Сергея Никитина, пытавшегося попросить гражданство ФРГ, комсомольское собрание факультета 27 мая 1968 г. решает исключить из ВЛКСМ и ходатайствует об отчислении из института, без права поступления в вуз в течение 10 лет. Его предупреждают, что будут внимательно следить за его дальнейшей судьбой и сожалеют, что в законах не предусмотрена мера уголовного наказания людей подобной категории» («Молодой инженер», 30 мая 1968 г.)

Подавление студенческих волнений в Европе окончательно хоронит идею солидарности вузов. Главное будет сказано на пленуме ЦК ВЛКСМ в декабре 1968 г. первым секретарем ЦК Евгением Тяжельниковым:

— В последние годы, значительно омолодился состав студенчества, снизилась его партийная прослойка (это действительно так — а раньше в 1950 годы в вузах доучивались в.т.ч. и те кто прошел фронт — ИК). Это заставляет нас с еще большим вниманием относиться к политической работе в вузах. Для некоторой части студентов, особенно младших курсов, свойственны категоричность суждений, неправомерное обобщение своего малого социального опыта и наблюдений». («Волжский Комсомолец», 27 декабря 1968 г.)

Вывод ясен — помолодевшее студенчество не совсем благонадежно, у него нет своего практического опыта жизни. И в Москве, и в Куйбышеве ему разрешено собираться только в своих вузах. Но никак не всем вместе. Студентов растаскивают и уже в декабре 1968 года в строительном институте создается клуб «Творчество», как федерация отдельных секций и коллективов (многотиражная газета «За строительные кадры», 9 декабря 1968 г.).

Минусовали и городской молодежный клуб, ГМК-62, возникший во время оттепели

Реакция прошла по старинным мостовым Европы. Отозвалась и Самара. Учебные аудитории ее вузов отныне под неусыпным контролем чиновников. Хотя нет. Еще сохранился Дискуссионный клуб (ДИК) в Куйбышевском политехническом институте, и каждый четверг в 19.30 собираются на кафедре философии у 30-летнего заведующего кафедрой Евгения Молевича активисты клуба.

Хотя клуб возник еще в 1965 г., пик популярности приходится именно на 1968-1969 годы. Люди тянутся к живой мысли. Молодежь приходит в конференц-зал политеха на обсуждение самых разных тем — спорят о том, что такое долг, любовь… Люди хотят говорить и быть услышанными, они стоят в проходах — мест не хватает. Собираются студенты всех городских вузов. «Желание спорить, «выговориться», полемика по самым острым и волнующим вопросам — вот стихия, которая привлекает наших парней и девушек», — писал в 1969 г. будущий главный редактор «Волжского комсомольца» Владимир Наганов. Дискуссионный клуб давал эту возможность. И поэтому расправа над ним неминуема. Дело не в оппозиционности, ее не было, не нужен был именно такой дискуссионный формат.

Крамолой был сам факт существования индивидуальности. По личностям и прошелся каток, задев Молевича. Разумеется не за клуб, а за детали его личной жизни.

Реклама