Ректор, которого «замочили» (самарский друг Евгения Примакова)

Сегодня в Самаре много говорят о бывшем директоре АСИ СамГТУ Михаиле Бальзанникове, которого, мол, не демократически сократили, но который вроде как еще несколько месяцев будет получать руководящую зарплату, о которой преподаватели его бывшего вуза всегда могли только мечтать…

«Город на реке Самара» не будет рассказывать о Бальзанникове, я не вижу там ничего, что можно было бы героизировать, а расскажу о настоящей драме в строительном институте — судьбе бывшего ректора КуИСИ, которого действительно замочили уже во времена гласности, демократии и перестройки, замочили за то, за что не мочили даже при кровавом «тиране Сталине»…

время Горбачева было для кого-то катком репрессий

 +++

Сейчас модно вздыхать: мозги, мол, утекают из высшего образования. Интересно, а что этим мозгам там ловить, когда во многих вузах страны за последние годы произошла серьезная деградация?

Кроме того, сегодня в высшей школе России у высококлассных специалистов мало  перспектив роста — некоторые вузы стали рассадниками семейственности (дочери, зятья). Где у небогатых талантливых ребят не очень много надежды, что они хоть когда-нибудь поднимутся. В таких местах гарантировано только падение. Подъем там стал исключительной прерогативой класса эффективных менеджеров, прилипал из их окружения и богатой публики, которой при защите помогли их деньги. Короче система, которая когда-то называлась кадровой политикой, уничтожена, другой не создано, а в результате в некоторых вузах мы видим множество очень пожилых педагогов.

Между тем, старая система подбора кадров давала классные результаты. И не где-нибудь в обкомах, а именно на производстве, где люди тусовались как в карточной колоде. Те, кто доказывал свой высокий профессионализм, могли делать головокружительные карьеры.

главный по «калыму»

Владимир Петрович Корякин про белую и черную полосы в жизни узнал рано. Еще в детстве, когда в Сибири в 1937-м забрали отца. Вот тогда ему с матерью и пришлось рвануть на родину отца в город Горький, где им стены помогали и родные люди. Тут на Волге он и Советскую Энциклопедию от корки до корки изучил, и среднюю школу после войны закончил. А потом сын репрессированного решил поступить в летное училище. Но накануне экзаменов друг предложил Володе, мол, спорим, что ты на электродуговую сварку не взглянешь. Владимир спор выиграл, а в училище по зрению не прошел. Так он и стал зодчим. В строительном институте Горького орлиное зрение не требовалось.

строительный институт Горького

А потом Корякин нашел себя и в другом — организации студенческих бригад. Когда молодежи требовалось подкалымить. Уже в 20 лет, в 1947-м под его началом на подрядах трудилось около 120 студентов. Которые брали на себя в горьковском речном порту самые дорогостоящие работы. По погрузке-разгрузке леса. Сам Владимир тогда, еще при живом Сталине зарабатывал больше профессора, а заодно проходил науку договора. Умение доносить до любого собеседника условия студентов. В накладе не оставалась и другая сторона — откат существовал и при сталинизме. Хотя тогда подрядчики были милосерднее. Их аппетиты редко поднимались выше 10 процентов с выгодного для школяров договора. В институте Владимир Корякин и коммунистом стал. Тут знали про его репрессированного отца, но народ в ту пору был человечнее друг к другу. И сын за отца не ответил.

Речной порт Горького

Тем более, что молодого специалиста с дефицитной специальностью уже ждали на стройках страны. В 1951-м он попал в Донбасс в Сталино, где трудился начальником крупного строительного участка и боролся за свои права. Когда его пытались перегнуть начальник и главный инженер строительного управления. Два восточных человека, для которых Корякин стал настоящим кремнем. Тогда, отстаивая свои интересы, Владимир доходил и до первого секретаря обкома, с которым общался на приемах, и до секретаря ЦК ВКП(б) Георгия Маленкова. Которому писал письма. А потом Корякин на все это плюнул, и сам в армию попросился. В военкомате порыву молодого инженера удивились, но в войска призвали. В МВД. Сначала строить ирригацию вокруг Волго-Донского канала, а потом на Куйбышевскую ГЭС. На которой тогда трудилось свыше 100 тысяч народу (вольнонаемного и з/к). И где Корякин  со временем стал главным инженером строительства на правом берегу.

ГОЭЛРО для человечества

На “Куйбышевгидрострое” у Владимира Петровича не только орден «Знак Почета», но и семья появилась, сын Александр родился. И хотя инженеры в ту пору получали хорошо, сначала молодые, как и все, ютились в бараке. Настоящее жилье появилось потом, но пришла и беда, Строитель попал в аварию. В 1958 году ему пришлось думать о смене работы. Тут опытного строителя и позвал ректор Куйбышевского гидротехнического (затем инженерно-строительного) института Орест Денисов, который знал Корякина еще как студента в Горьком. Пошли, мол, ко мне доцентом.

Черная полоса опять обернулась белой. Удачей. Уже вскоре Корякин — доцент вуза готовился к защите, проводя научные эксперименты на Сталинградском Гидрострое. Более того, в 1962 году он уже декан факультета, но тут его опять зовет труба. На сей раз в Египет на строительство Асуанской ГЭС. Где руководят его «однополчане» по Волго-Дону и “Куйбышевгидрострою”. От такого предложения Владимир Петрович не отказывается, но сначала просит дать время для защиты диссертации. А уж потом через несколько дней после защиты он в Египте. И с декабря 1963-го главный инженер тоннельного управления. Рубил гранит Асуана в шести тоннелях диаметром по 15 метров. А попутно проникался уважением к президенту Египта Гамалю Абдель Насеру, красивому и мощному лидеру арабов. Герою Советского Союза и грозе местной буржуазии, которая вместо того чтобы вкладывать «бабки» в электрификацию Египта втихаря вывозила их «за бугор».

на Асуане

Кстати, потом Корякин спустя годы с уважением вспоминал и квалифицированных египетских строителей, которые не тащили там где работали. Короче, с местными рабочими у Владимира Петровича было полное взаимопонимание, а вот с тамошними министрами не очень.

Азиз Сидки после смерти Насера готовил в Египте войну «судного дня» с Израилем 1973 года

Один из них Азиз Сидки, отвечавший за строительство высотной Асуанской плотины, Корякина даже персоной нон грата объявил. Когда главный инженер ему объяснил, что русские специалисты здесь не в роли попугаев. Которые глупые приказы исполняют. Русские, мол, всегда сами думают. В общем, с Асуаном Корякину пришлось проститься и выбирать, где работать… Строить порт в Александрии, тепловую станцию в Суэце или металлургический комбинат в Хелуане от всесоюзного Тяжпромэкспорта.

Владимир Петрович выбрал Хелуан, а его жену Софью в это время упросили поработать по ее специальности врачом нашей колонии в Каире. Так и пришлось ей в Египте собкора газеты «Правда» в Египте Евгения Примакова лечить (он был моложе Корякина на 2 года).

жизнь — зебра

Однако все когда-нибудь кончается. После Египта в 1966-м Владимира Корякина опять ждали в Куйбышевском инженерно — строительном институте. Ему даже новую должность нашли — секретарь парткома. А когда он попробовал отказаться, намекнули — как бы жалеть не пришлось. Дальше пошло как по накатанной — партком, проректор института. А с 1968 по 1976 годы — ректор. 8 лет, которые при кипучей натуре Корякина и его коллег не прошли даром для вуза. В эти годы у КуИСИ появилась общага на Партизанской 56, открылся архитектурный факультет и был сдан учебный корпус по улице Чапаевской. Хотя тот же ректор КуАИ Виктор Лукачев даже подкалывал Корякина, что этому корпусу в намеченные сроки не бывать. А самое главное — Корякин умудрился — таки выставить из стен вуза на Молодогвардейской Куйбышевский плановый институт, который занимал верхние этажи в старом корпусе КуИСИ, несмотря на то, что уже имел собственный корпус на ул. Советской Армии. Для этого Корякин приказал во время своей командировки всего-то разобрать крышу над плановиками. Тех словно ветром сдуло…

построено при Корякине: слева на Чапаевской, справа на Партизанской

Кстати, как ректор Корякин к 42 годам и нормальным жильем разжился. Первый секретарь обкома КПСС Владимир Орлов помог. В 1968 году Владимир Павлович вызвал его к себе и спросил где он живет. На, что Корякин ответил, что в том самом квартале двухэтажных домов на ул. Авроре, который “Гидрострой” для себя в конце 1950-х построил (правда там даже балконы были). Вскоре Корякина попросили зайти в отдел, который занимался выделением жилья.

Однако и новый дом не задержал кипучего Корякина на месте. В 1976 году он не стал заново переизбираться на ректора, а предпочел другое. И через два года Владимир Петрович как представитель ООН колесил по Африке и проверял тамошнее высшее образование. А заодно смотрел на разные там военные перевороты и гражданские войны. Один раз в Анголе ему в 1979 году даже помогли кубинские солдаты, когда мятежники по ее столице уже разгуливали.

В общем, в Африке Корякин кроме работы мог свободно, например, алмазы для себя коллекционировать. Или изумруды. На будущее. А он маски собирал и Сахарова на английском читал. Пытаясь у него найти ответы для себя. Не там искал. Это уже выяснилось при «великом демократе» Горбачеве. В Куйбышеве.

Тут в 1986-м Владимир Петрович стал первой публичной жертвой горбачевской «гласности». Корякина «замочили» в КуИСИ и в местечковых медиа, где на нем не плясал только ленивый.

Владимир Корякин 1969 год

Подумать только: сам — бывший представитель СССР в ЮНЕСКО, доцент кафедры «Строительные машины и детали машин», а сын его показывал соседям, страшно сказать, «Греческую смоковницу»! За сына Корякина исключили из КПСС и даже пытались ходатайствовать о лишении кандидатской степени (последнее не получилось).

Вот так — при Сталине в партию приняли, хотя он сын репрессированного, а при Горбачеве исключили. Сначала Владимир Петрович пытался правду найти, а потом плюнул и в 1990 годы свои три фирмы организовал. Опять доказал, что он на самом деле стоит. Ведь в строяке с кадрами никогда раньше не церемонились — чего их жалеть, новые придут…

Только сегодня вуз почему-то резко постарел…

Реклама