Поселок Управления
Гипёша бывал на отдаленных вахтовых поселках и в Советское время, и после Перестройки. Да тот же Байкит взять… Но пока подлетали, вспоминался ему «поселок Геологов» из фильма Александра Мельника: сугробы в трехэтажный дом, палатки, укрепленные рейками, костры снаружи.
Нынешний поселок за тридцать лет вырос в настоящий город! На дистанциях в сто-двести километров еще поселки имелись, со своими кустами и участникам Экспедиции предстояло их посетить. Но те поселки, старожилы называют «деревнями», а главный поселок «Городом» с большой буквы!
Прекрасные дороги, освещение… Даже гирлянды светились в отдалении, так как еще загодя украшали вахтовики свой городок, готовясь к встрече Нового Года. Хотя какой же Новый Год без шампанского? Но даже пиво на Территории запрещено.
Ориентирами в Поселке служили высотные объекты – буровые, трубы дизельной станции, а также факел «Змея Горыныча». И хотя темно, туманно и метельно было снаружи, весь Поселок сверкал огнями, как Рождественская елка или Арбат в закатные часы…
Как только подъехали к зданию Управления Обустроенным Участком, Перфилий обратил внимание на его необычную конструкцию. С фасада от подножия на три метра вверх поднималась черного цвета гофрированная «нахлобучка».
— Клыч Клычьевич, а что это такое?
— Это Перфилий, всего лишь «нахлобучка», ширма из профнастила. А ты вот отойди и сбоку загляни.
Отошел докторант метров на сорок и обомлел:
— Баа! Смотрите-ка, сваи! Именно они «нахлобучкой» с передка закрыты, для декора, наверное. Я такие сваи в Индонезии только видел, на их местных деревянных бунгало. Но там все дома на воде построены.
— Так и здесь «на воде», только замерзшей! Ты же сам ведешь курс по механике грунтов. А только для непосвященных наша почва и подстилающие ее грунты твердыми представляются. На самом деле они водой насыщены и ведут себя как «псевдожидкое тело». Здесь же, на Территории – вечная мерзлота. Чтобы дома «не поплыли» при летней оттайке, все они без подвалов, на сваях устроены. Даже самые высокие. И подземных труб на Территории нет. И водопровод, и канализация, и теплотрассы, даже напруга и слаботочка поверху от земли проходят, на эстакадах…
— Ну да, ну да! И на заводах наших тоже все основные коммуникации на эстакадах. Так их чинить удобнее в случае аварии.
Поземка у здания Управления постоянно метет, и тут же малая техника налетевшее крошево зачищает. Идеальная чистота и порядок поразили мужиков. А еще больше удивили расположенные вдоль всех пешеходных дорожек блестящие поручни с подсветкой.
— А это для чего, Клыч Клычьевич?
— А вот когда «Южак» с океана подует, метров под сорок в секунду, люди будут проходить, за поручни держась, чтобы не сбило с ног. А подсветка им направление в пургу укажет.
На входе в вестибюль турникеты, а перед ними «ресепшн». Тут же всем участникам Экспедиции пропуска электронные выдали, в том числе и в номера гостиничных этажей. Тем, кто в унтах, предложили бахилы надеть. Ну, это чтобы труд уборщиц поберечь… (смайлик).
Начальник СБ лично досмотр провел и нашел у Клычухи подарочный колокольчик с логотипом Города на реке Енисей. Такие колокольчики Клыч Клычьевич для друга своего, коллекционера, по всему миру приобретал.
— Вообще-то, не положены у нас колокольчики, но вам, так и быть, можно!
— А почему не положены-то?
— А вдруг вы вместо работы на Большую Хету отправитесь, Сибирского осетра на донку ловить? Как раз, колокольчик и пригодится.
Клыч, человек малость самовлюбленный, отдельных шуток не понимал и сразу насупился…
— А вы еще его и на алкоголь проверьте – подлетел сбоку Гапыч– он, большой злоупотребитель!
— Ну, за выпивку на Территории, самое большее, штраф в сто тысяч и рекламация на фирму, а вот за поимку Осетра, другой коленкор имеется: штраф в миллион рублей и до года тюрьмы!
— Он еще у нас заядлый курильщик!
— Курить можно только в отведенных местах. Это у нас как и всюду. Ближайшая курилка на улице в ста метрах. Но курить не советую…
Тут сразу же вспомнили Клычуха с Перфилием о «табачной радости». В вертушке ведь не покуришь и в Йети тоже.
— Гипёша, ты пока располагайся с ребятами, а мы пойдем подымить!
Обошли здание и действительно нашли удобную будку курилки.
После первой затяжки у Клычухи все перед глазами поплыло, как будто после граненого стакана водки, выпитого одним махом.
— Перфилий, ты как?
— Что-то не того, Клыч Клычьевич, мотает меня куда-то.
Потом уже поняли, что после вертолетного перерыва в разряженном воздухе Территории даже курение дает о себе знать.
— Вот не знаю, что мне предпринять, Клыч Клычьевич! Профессор Гипёша предложил мне составить развернутый отчет по геоэкологической рекогносцировке Территории с упором на обезвреживание Опасного Отхода. И сроку дает – неделю! Отчет пойдет в Корпорацию. Ни разу подобной работы я не выполнял.
— Слушай меня внимательно, Перфилий, я буду серьезен. Ты читал когда-нибудь отчеты экологов-классиков? Старика Вернадского? Ласкорина, Чертеса, Даниэля?
— Пожалуй, что нет.
— Чему ты учился пять лет в институте, три года в аспирантуре и два – в докторантуре… Старики-классики писали экологические романы. Они давали завязку — фактический материал, они давали интригу – ход собственных мыслей, они давали развязку — выводы об экологическом состоянии среды. Она писали комментарии к точке зрения противников, они писали эссе о частных вариантах своих гипотез. И, кстати, они великолепно знали русский язык. Они не ленились описать пейзаж, так чтобы ты проникся их настроением, их образом мыслей. Так делали старики.
— К чему Вы это?
— К тому, что они имели в своем арсенале кипрегель, планшет, горный компас и… ум. Чтобы мыслить схематически, надо иметь много данных. Но данные не дошли до Территории. Планомерной экологической карты мы не имеем. Мудрые геоэкологи сюда не добрались. Химию отходов здесь знают лишь понаслышке. Спектрофотометр сведен до уровня молотка. Вы пишете отчеты, как будто обследовали глиняный карьер под Самарой, чтобы свалку в нем сделать, а не Территорию, о которой до сих пор никто ничего не знает. Здесь каждый отчет должен быть докторской диссертацией, а не ученической схемой: «Введение», «Современное состояние среды», «Оценка воздействия», «Мониторинг», «Заключение». У тебя арсенал средств намного круче, чем у Вернадского. Но у Вернадского был примат головы над ногами. У вас же напротив — примат ног над мыслительным аппаратом.
— Что же вы предлагаете? Как быть с Опасным Отходом? — упрямо повторил Перфилий.
— Одного у тебя не отнять, докторант, — задумчиво сказал Клыч. – Ты упрям. Я предлагаю тебе написать Экологический очерк Обустроенного Участка. Вольная игра ума. Предположения. Гипотезы. Доводы. Выводы. С личной концепцией Перфилия об устройстве Планетарной экосистемы в сем районе. Тогда Отход и обращение с ним сами встанут на место. Постарайся понять, почему Гип Гапович рвется к Территории. Учти, что Гипёша шагу не сделает зря. Он единственный умный человек среди вас, оболтусов. Если я увижу в твоих глазах священный огонь мыслительного процесса, всю инженерную сторону технологии обращения с Опасным Отходом я беру на себя. Я выжму из твоих образцов и шламов все, что можно из них выжать… Будь смиренен. Я не лезу в твою концепцию. В природоохранную схему и выводы, которые ты родишь. Это твоя схема и твои выводы. Я просто предлагаю быть на подхвате. Ты не успеешь все сделать один.
— Смиренно согласен.
— Для начала взбунтуй. Выбрось программу с рисовкой Петра Пантелеймоновича. Это плоская схема. Без мысли и без гипотезы. Вылезь за ваш дурацкий планшет. Если понадобится — бери всю Территорию. Запусти змия сомнения. Я хочу видеть наш ученый совет проснувшимся. Когда-нибудь вознесешь молитву за грешника Клыча. А теперь, давай остограмимся для ясности, пока охранников по близости нет, а камеры я видел только на фасаде.
Достал Клыч Клычьевич из-за голенища унтов очередную плоскую баклажку. И откуда только они у него берутся, несмотря на все металлодетекторы и жесткий прессинг СБ? (смайлик)
***
Конечно, гостиница – общежитие на Территории не казалось пятизвездочным отелем. Но всем необходимым было оборудовано в полной мере. ИТР располагались в двухместных боксах, оборудованных телевизором, вай-фаем, удобной мягкой мебелью, туалетом и, что очень важно, кабиной душа-джакузи. Для рабочих условия были несколько попроще. Но все необходимое то же имелось.
Хуже было на кустовых, особенно когда производили бурение. В балкАх одновременно ночует до восьми человек, а биотуалет – на улице, в отдельном отапливаемом балке. Однако, периодически, раз в трое суток, людей вывозили в гостиницу, для отдыха.
Ночевали вахтами, так, что пока дневная смена спала, ночная была на работе. В номерах и Клыч, и Гипёша почти всегда оставались одни.
Работала прачечная и сушилка, так, что придя со смены, вахтовик сбрасывал грязную одежду, отдавал в стирку, а через двенадцать часов получал чистую и высушенную.
Но особенно порадовала столовая. Гип Гапович, человек семейный и живущий близко от работы, давно уже по столовкам не ходил. Правда, изредка, в пересменках между планерками на Самарских НПЗ, позволял себе забежать в их рабочие столовые: бедный выбор, толкучка и аховые цены совсем не вдохновляли. Здесь же выбор был представлен в изобилии. Только одних горячих блюд выставлено около двадцати наименований, включая фаршированную ножку индейки, а также известный набор северной красной рыбы во всех видах. Взор блуждал от разнообразия выпечки, сладостей и безалкогольных напитков, в том числе Петровского кваса в больших фарфоровых кружках. Вежливые раздатчицы сами хотели угодить.
Клычуха, большой любитель не только пригубить, но и закусить, набрал себе салатов, борща, лапу, баранину с овощами и море всяких сладостей. Заранее прикинул, что в суточную косушку (1000 р) может и не уложиться. Как же Клыч Клычьевич был удивлен, когда на кассе ему насчитали сто пятьдесят рублей! Оказывается, питание на восемьдесят процентов датировалось Корпорацией, так же как и весь соцпакет. Даже связь.
Правда, распробовав пищу, мужики почувствовали, что мясные, да и некоторые рыбные блюда слишком «пропастеризованы». Видимо, соблюдали какие-то неизвестные им северные санитарные нормы. А вот хлеб, выпечка, фрукты и напитки были на высоте!
В отдельно административном корпусе имелась лаборатория, предоставленная в полное распоряжение Экспедиции. Да такая, которой бы гордились и многие Московские вузы.
— Зря везли столько оборудования – подумал Гип Гапович.
Отдельно был представлен тренажерный зал не хуже чем во многих самарских фитнесс-клубах.
Амбулатория с сонмом бородатых врачей выглядела обнадеживающе.
Конференц-зал с небольшой сценой, оперу конечно ставить не позволил бы, но вмещал не менее тысячи человек. На память пришел театр «Самарская площадь», который, имея такие возможности, мог бы здорово расширить репертуар. Даже шекспировские трагедии мог бы ставить (смайлик).
В фойе висели фотографии знаменитостей, посещавших Территорию с гастролями, в том числе и Олега Табакова с молодой женой и сотоварищи.
— Да-а! Здесь бы ему халтурить, наверное, не позволили, как в нашей драме – съязвил Клычуха!
А вот библиотеки Клыч не обнаружил. Правда, потом разъяснили ему, что библиотека была в отдельном здании поселка. Но уставшие после двенадцатичасовой смены вахтовики засыпали как убитые. Им было не до книжек. Впрочем, когда наши выигрывали Биатлон, несмотря на усталость все кто не хотел смотреть соревнования в номерах, сгрудились в холле отдыха и в столовой перед большими панельными телевизорами.
Город на реке Самара 