Строить нельзя, жить опасно (часть 6)

вот и грунтик на ЗИМ подвезли, чтобы мешать

Проектанты Гипа Гаповича рисуют по левой съемке генплан, наносят развертку фасадов на планшеты, делают красивый макет с Волжскими далями. Сметчики по укрупненным показателям уже стоимость строительства начали обсчитывать. А кондовые мужики-геологи Петруши выехали на площадку. Старый буровой мастер проверил откатники, перекурил и дал команду загонять первую пятиметровую штангу в тугую, смешанную со строительным мусором землю завода.

— О, Сергеич, смотри-ка, на двух метрах уже водичка пошла.

— Не боись, Шурка, это весенняя верховодка. И чему тебя только в технаре учили? До майских нам надо все докопать, а то у меня на даче посадки начнутся. Старуха мозг каждое утро выносит – поменяй тепличку, да поменяй!

— Сергеич, тут плита на трех метрах. Шнек скрипит, не идет.

—  Так! Переезжаем на пятьдесят метров вон на ту проплешину. Там бурить удобнее. Все равно камеральщики профиля нарисуют, как им Гапович укажет.

***

— Сергеич, штанга в пустоту ушла.

— Да брось ты, это наверное коллектор старый. Ты бури, Шура, бури!

— Сергеич, тут вместо монолита какая-то бурая вонючая шняга с витка шнека сползает.

— Ну-ка, дай понюхать! Пиши в журнале – суглинок  серо-коричневого цвета, мягкопластичной консистенции, вскрыт суглинок на глубине 3.5 м. Мощность суглинка … кхе-кхе-кхе…. А и правда воняет. Слушай, поехали отсюда на х…

***

Отвезли не полные пробы в лабораторию. А грунт ну ни как на природный суглинок не похож и ароматом специфическим отдает!

***

— Калистраша, дело дрянь. Почти во всех отобранных пробах до глубины 25 м признаки нефтепродуктов. Кажется и гальваношламы присутствуют.

а вот так одно дерьмо перемешивают с другим, чтобы потом здесь золотое жилье построить

— Да это же, Гипша, очень кстати! Тотчас еду к инвестору, благодетелю нашему. Будем уговаривать на дополнительный транш по инженерно-экологическим изысканиям. А с собой возьму эколога.

***

Елизар Феофанович слыл человеком бывалым и конкретным до цинизма. Но за внешней суровостью стального габардинового пиджака пряталась ранимая до боли душа несостоявшегося выпускника философского факультета МГУ.

Сегодня у Елизара Феофановича был тяжелый день. Процедура банкротства затягивается. От полуразрушенных объектов избавляться надо. На площадке завода за эти годы много арендаторов появилось, от которых просто так не отделаешься. А главное, новые веяния в природоохранном законодательстве – оценку воздействия на окружающую среду теперь необходимо сопровождать  открытыми общественными слушаниями. Раньше как было, в середине 90-х? Статейку в газете про объект напишут, тем и ограничиваются. А теперь целую аудиторию собирать придется. И все о дате собрания знают, кому надо и кому не надо знать. И придут разные «читатели и зрители» на собрание. А большей частью конкурентами и недоброжелателями подосланные. А еще журналюги пишут всюду, где ни попадя, что нельзя жилье строить на загрязненных грунтах.  Сплошное расстройство! Эх, махнуть бы сейчас на катере к Василям, жерешка потролить.  А что запрет до 14 июня, так договоримся с рыбнадзоровцами по случаю.

Принял Елизар Феофанович двести грамм на грудь и сидит в печали.

Открывается дверь кабинета и появляется на пороге, обдавая ароматом купленных в Яблоке духов, дебелая Аграфена Поликарповна. Может, для кого-то она и с кобылой ассоциируется, а Калистрату оченно даже по вкусу приходятся эдакие телеса. Обходит Аграфена стол массивный, из орехового дерева сделанный, и сходу прижимается кустодиевской натурой своей к одутловатому елизарову плечу.

— Елизарша, что такой грустный?

— Думы горькие меня снедают, Грушенька. Для чего я живу? Что я есть по сравнению с бесконечной протяженностью бытия? Всего лишь червь земляной, маленькая пылинка сущего. Но в эту пылинку кто-то ведь вложил нечто, что существенно отличает ее от всего мироздания? И это нравственный закон, который связующей нитью соединяет меня с Богом. Благодаря этому закону, имею я возможность, не смотря на все свои блуждания во тьме мира сего, однажды воссоединиться.

— Так поехали воссоединяться, Елизарушка! Даром что ли ты на меня в Степ-Грине квартирку двухэтажную переписал ?

— Не время нам сейчас, Грушенька. Площадку завода под застрой сдавать надо.

Отодвинулась Аграфена Поликарповна, поджала губки алые и сразу же постарела лет на десять.

— Елизар Феофанович, к вам посетители.  Калистрат Пафнутьевич, а с ним парнишка малохольный, лет двадцати пяти. В приемной уже пятнадцать минут дожидаются. Планшеты принесли. А мне флэшечку с презентацией вручили, чтобы я ее вам на проектор зарядила.

— А! Зови-зови их спиногрызов! Небось еще деньги просить будут.

***

—  Так вот, Елизар Феофанович! Эскизным проектом по заводу дело ну ни как ограничиться не может! Надо еще так материал преподать, чтобы никакие блогеры придраться не смогли. А для этого изыскания требуется расширить. Я сам в этом деле не очень… ну терминология и то-сё. А вот со мной молодой человек. Он – в теме. Он все объяснит популярно.

— Как зовут? Чьих будешь а? – Елизар вперил свой орлиный взор в прикрытые толстыми линзами очи прыщеватого великовозрастного тинейджера.

— Это Перфилий. Про шламы и сожи с вами поговорить хочет наш эколог.

— Как, не расслышал… Уколов? Ну давай, давай, колись Уколов, проясняй….

— Очень загрязнена площадка под застройку,  Елизар Феофанович. А как распределены загрязнения, сказать трудно. Может быть где-то больше загрязнение, где-то меньше. А где-то и совсем отсутствуют. Хорошо бы карты загрязнений составить. Побольше проб отобрать в разных местах и на разных глубинах, проанализировать их.

Там где совсем плохо, грунт надо бы на переработку извлечь. Есть у нас предприятия. И технология имеется. А где безопасно строить, инженерно-экологические изыскания покажут.

Ну и ямы, которые после экскавации образуются, чистым привозным грунтом нужно засыпать, а потом утрамбовать. Так по закону требуется.

— Эх, Уколов, Уколог. Крепко ты меня уколол. Предлагаешь то, что на бумажках прописано. А жизни сермяжной не знаешь.  Ты подумай сам, сколько будет стоить площадку  в 70 гектар с гаком, грунтом природным засыпать? Даже слоем в полметра, чтобы все безобразия прикрыть. Это ведь, почитай полмиллиона кубов грунта получится, с учетом уплотнения. Его, этот грунт, еще где-то отрыть надо, в самосвалы загрузить, на десятки километров отвезти к нам на площадку и высыпать. А потом еще бульдозер захватками по 10-20 м будет этот грунт разравнивать. Да и сам грунт для нас не бесплатным выйдет. Это только для бюджетных объектов стоимость грунта, сырья казенного, в сметы не закладывают. Потому как не должно государство  само себе платить. А я-то, Инвестор застройки – частник. Я этот грунт природный у государства купить должен буду!

Зачесал репу Елизар Феофанович. Как бы и рыбку съесть и на хвост к ней сесть? А потом и говорит экологу.

— Обоснуй мне возможность взять какие-нибудь сыпучие отходы, землю с других площадок со строительным мусором смешанную, а ли еще чего. Это ведь все сырье бесплатное. Оформи его протоколами по левой, как материал, пригодный для вертикальной планировки и благоустройства. И вперед. Все дешевле выйдет, чем экскавацию загрязненного грунта с площадки завода, да еще и с глубин четыре-пять метров делать. Ведь тогда объемы земляных работ, их транспорта и обезвреживания от металлов и нефтепродуктов, в сто раз дороже мне обойдутся. Золотой постройка делается, если земляные работы составят более 10% сметной стоимости строительства, со всеми его бетоно-железобетонными, да металлическими конструкциями, коммуникациями и отделкой.

— Не могу я так, Елизар Феофанович! Совесть не позволяет. Не этому меня на кафедре промэкологии политеха учили. Я лучше совсем от такой работы откажусь.

— Эх, дурья голова, я тебе дело предлагаю, а ты. То-то что и есть, уколов. Крепко меня уколоть собираешься. Ну и ладно, мужики. Рисунки да презентации свои вы оставьте пока, за аванс, мною вам уплоченный. А я что-нибудь придумаю.

Но ничего не смог придумать Елизар. Не пошла ему на встречу экспертиза Самарская. И инспекция стройнадзора то же в штыки встретила.

Так и стоит завод обрушенный, площадка не застроенная, вечным укором за потерю былой мощи. Вон она со спутника хорошо видна – копань на куче, отвал на обрушении.

А может уже засыпать отходами начали, чтобы парк красивый сделать?